Петербург,
1844, 8 сентября
Ян Борщевский
Начало: "Несколько слов от автора" http://www.proza.ru/2014/12/09/1090
Предыдущая часть "Воспоминания о посещении родного края" http://www.proza.ru/2014/12/10/415
(Версия на белорусском языке: http://www.proza.ru/2014/12/10/772 )
Миную пущи и вот на широкой равнине вижу город Полоцк. Башни костела св. Стафана, на замковой горе — церковь св. Софии, которые, стоя в тумане, кажется, стремиться к облакам; их фигуры-великаны царят над городом и над всей околицей. Глядя на все это былое, я в мыслях создал ее образ; к сердцу подступила печаль, и со слезами на глазах встречал я эти высокие стены.
Окунувшись в скорбные воспоминания, подхожу к городу; сады Спаса напоминают мне майские проходки, театр среди густых лип на вольном воздухе; там юношеское воображение под заботливым глазом учителей в первую очередь училось познавать Творца этого мира, Его опеку над каждым созданием и восхищаться красотой неба и земли.
Недалеко от Полоты стоит каменный костел св. Ксаверия; тут могилы, где почивает прах добродетельных монахов иезуитского ордена, светской молодежи и стариков, с какими я некогда был знаком и дружил; несказанное чувство навеял на меня этот рисунок; душа смотрела на них, как на ангелов, что летят на небо; старательно говорил я молитвы и долго стоял задумчивый, глядя на это святое место. Давнишние времена, давнишняя жизнь, давнишние обычаи и богослужения выразительно рисовались в моих воспоминаниях. О, счастливые! Они видели лучшие времена, спят в родной земле, а я к каким приплыву берегам, где найду покой после этого бурлящего плавания? За Полотой, на широкой равнине, как зеркало, отражает солнечный свет крохотное пятнышко воды, какое называется Воловье озерцо. Говорят, что когда-то оно было в самом городе и к крещению стояли у этого озерка святыни Перуна и Бабы Яги, но теперь не осталось никаких следов от той древности.
В околицах Полоцка каждое место в рассказах здешних жителей имеет какую-то историческую памятку; на другом берегу Двины за несколько верст отсель стоит небольшенький костел св. Казимира. Тут рассказывают, явился Казимир перед армией своих соотечественников и перевел их через стремительное речное течение. И сегодня показывают в том месте под Струнем песчаный подводный вал, по которому переходила армия; церковь Бориса и Глеба, якобы построенная чудесным образом самими святыми; Экимания — поместье панов Беликовичей у самой Двины на отвесном берегу в красивом месте; весь город Полоцк видим оттуда как бы в волшебной панораме, а весной, в наводнение, у подножия горы слышна музыка и песни со стругов, что плывут в Ригу; много также древних преданий сохраняет эта местность в народных рассказах.
Какие перемены встретил я в городе после восемнадцатилетнего отсутствия! Только древние валы, как и раньше, зеленели травой, и две реки, которые тут сливаются, плыли в тех же берегах; кое-где на отдельных улицах закоптевшие каменки и пепелища напоминали о пожарах, что не раз опустошали этот город. Отдавшись мыслям, я ходил по улицам, как никому не знакомый иностранец; пробили часы на башне — когда-то иезуитского — костела, и этот голос, как привет преданного друга, тронул мою душу. Он знаком мне с детства: когда-то отчислял время учебы и отдыха, будил на рассвете к новой работе, но теперь, кажется, повторял своим звучанием: fugіt іrreparabіle tempus. (Вергилий: Летит безвозвратное время).
Голос костельных колоколов также тронул мою душу, воссоздал в памяти все прошлое. Атоне, ты помнишь тот звучный звонок, что собирал нас когда-то на занятия науками светскими и религиозными и на ежедневную молитву в святыне Божьей; он замолчал навсегда; отзывается только в сердце и в памяти нашей.
Наиприятнейшее в жизни человека время — весна молодости, когда, раскрывая цветок своего ума, он дает волю мечтам, лелеет в сердце большие надежды, не думая о том, что есть на свете вьюги и страшные бури, какие часто истребляют все человеческие намерения; эта благополучная пора имеет удивительную привлекательность, дарит человеку ощущение каких-то необычных райских утех, и это бывает именно тогда, когда свободные от работы юноши возвращаются домой, рассуждают о науках, учителях и товарищах.
Приближается Пасха; с каким чувством, с какой верой исполняют все религиозные обязанности! Духовные упражнения, подготовка к исповеди на Пасху — какое наслаждение и покой приносят они душе! В Чистый Четверг каждый класс со своим учителем навещает остроги, госпитали, раздавая везде, по возможности, деньги и милостыню убогим. Каменный тот человек, какого этот пример не научит любви к ближнему!
В иезуитских школах вакации обычно начинались с первого августа; учеников после экзаменов переводили в высшие классы; имена отличников печатали в книжечках ради поощрения к дальнейшим успехам в учебе.
В тот день город Полоцк мог быть столицей всей Белой Руси; шум и грохот возов отзывался по всему городу; съезжались обыватели; одни — на торжества в день св. Игнатия Лойолы; другие — чтобы поблагодарить за заботы тех, кто учил и воспитывал их детей; остальные — чтобы побыть в театре, ведь ученики Полоцкой академии обычно к этим дням готовили постановку; съезжались торговцы со всех сторон и выгодно сбывали свои товары.
Перед Святками также были экзамены и соревнования между учениками начальных классов, когда они на глазах родителей, опекунов и учителей задавали друг другу вопросы по грамматике латинского языка, перед ними на столе были разложены награды для победителей, и это их соревнование всегда начиналось такими памятными словами:
— Domіnі emule a quo іncіpіemus?
— A sіgno Sanctі Crucіs?
— Quіd est sіgnum Sanctі Crucіs?
— Est munіmentum corporіs et anіmae.
— Facіamus sіgnum Sanctі Crucіs:
— Facіamus.
Тут все становятся на колени, а после молитвы начинаются диспуты и демонстрация знаний.
Атоне! Вспомни те счастливые времена, вспомни друзей своей молодости, товарищей, учителей, какие столько говорили нам про веру, про Бога, про обязанности христианина и про науку; мир в то время казался нам раем, ведь в людях, что были рядом, мы видели только доброжелательных, искренних и преданных друзей. Теперь мы прочитали книгу о путешествии по долине несчастий; пришла осень, и созрел плод горечи!.. Часто повторяю сам себе это стихотворение:
Я прыгадваю: спевам кляшторны званочак
Сябрукоў маладых заклікаў у грамады.
Калі сэрца не чула ні мораку ночы,
Ні святла, ані лёсу завілага здрады.
Ды, на жаль, час усё ў жыцці перайначыць.
Знікла шчырая радасць, як сон мой шчаслівы,
І кляшторны званочак аціхнуў, а значыць,
Толькі ў згадках чутно, як гучыць ён тужліва.
Я ж па моры нясталага гэтага свету
Не па скарбы паплыў, што ў нязнаных прасторах,
Не па славу, каб вечна быць ёю сагрэтым,
А таму, што ўсе плысці мусяць тым морам.
«Когда я исправлял корректуру этой статьи, невольно охватили меня чувства. Мысли мои, окрыленные воспоминаниями, мчатся к прозрачным водам Полоты. Помню чудесные башни города, какой могу назвать родным; скромную крышу святого для меня здания, его длинные коридоры и полумрак свечей в большом костеле, и хвалебные пения под его пестрым сводом, и протяжный звук органа, что вливает набожность в сердца. Помню площадь, заполненную людом во время чувствительной процессии с образом Святого Младенца, и знакомое звучание приятной музыки труб с костельного крыльца; помню наших хороших учителей и преданных друзей, высокий вал и мост над тихоструйною речкою, и возле одинокого столба среди золотых колосьев ровный песчаный гостинец к Спасу, и невинные игры на зеленом выгоне, и жару лучистого солнца, и холодок густого бора, и голубое небо, и чистоту души, не опытной, безоблачной, — счастливой! Там, там колыбель моей молодости!»
Продолжение "Рыбак Родька" http://www.proza.ru/2014/12/22/1115